Как случалось со многими выдающимися произведениями, «Оливер Твист» создавался по конкретному поводу, актуальному для своей эпохи, но время создания надолго пережил — некогда злободневное ушло в прошлое, хотя и не утратило исторического интереса, а вневременное — осталось. Что же было актуальным в эпоху Диккенса и что осталось на все времена?
В 1834 году английский парламент принял билль «О работных домах», называемый также «Закон о бедных». Суть его состояла в следующем. С середины 1820‑х годов страна переживала промышленный и торговый кризис. Англия еще не залечила раны, нанесенные ей двадцатилетними войнами с Францией и экономической блокадой. В производство внедрялись новые технологии, сокращавшие количество рабочих мест и тем самым обрекавшие на голодную смерть уволенных работников и их семьи. До принятия закона о бедных 1834 года англичанин, лишившийся по каким-либо причинам средств к существованию, имел право на получение благотворительной помощи от своего прихода. Но теперь неимущих стало слишком много, и парламент решил вопрос радикально: отныне вся помощь беднякам осуществлялась только через помещение их в работный дом.
Работные дома существовали и раньше, как в других странах, так и в Англии, но речь не о них: у тех учреждений было иное устройство и иные функции. Мы же сейчас говорим об английских работных домах эпохи Диккенса — подобных им не было нигде. Чтобы желающих получать благотворительную помощь стало поменьше, условия в этих домах создавались такие, что только совсем отчаявшиеся люди решались туда обратиться. Содержание было вполне тюремное: система наказаний, многочасовой тяжелый труд за весьма скудную пищу, произвол надзирателей, разлучение с семьей — мужей и жен поселяли порознь, матерей и детей — тоже, и видеться члены семьи практически не могли. Но зато была крыша над головой и какая-никакая еда — на грани голодного выживания. Правда, руки, разбирающие просмоленные канаты на нити, довольно быстро даже у взрослых окровавливались, а в работных домах такое дело поручали и детям… Хочешь уйти из этого райского места — пожалуйста, но только и семью свою прихвати, никому она здесь не нужна. Надо еще учесть, что обитателей работных домов обряжали в особую униформу, и побег в ней приравнивался к краже этой униформы, что могло повлечь за собой заключение уже в настоящую тюрьму.
В таких условиях оказался сирота Оливер, родившийся в работном доме: его мать пришла совершенно измученной и больной неизвестно откуда и умерла, едва успев дать ребенку жизнь. Впрочем, до девяти лет мальчик жил на ферме, куда работный дом иногда помещал малышей, платя людям, бравшим на себя заботу о них, сущие гроши, но особых различий у ферм с работным домом практически не было: что там, что здесь уход за детьми отсутствовал, «воспитатели» рассматривали их только как средство наживы.
Оливер, пережив бесчисленные издевательства в работном доме и убежав от гробовщика, к которому мальчика определили в ученики и где сироте тоже пришлось несладко, оказывается в Лондоне; там он попадает в лапы старого уголовника Феджина, обучающего малолетних преступников воровскому ремеслу. Оливер бежит и от Феджина, но тому зачем-то непременно нужно, чтобы маленький Твист стал членом его шайки, и Оливера похищают сообщники Феджина. После множества злоключений Оливер, сохранивший во всех испытаниях чистое и доброе сердце, обретает близких и любящих его людей.
Такова фабула романа. На протяжении вот уже почти двух веков критики не устают повторять: неправдоподобно, чтобы ребенок, оказавшийся в столь неблагоприятной среде, не подвергся ее тлетворному влиянию и остался настолько хорошим. Возможно ли такое в действительности? К этой теме мы еще вернемся, но сейчас речь о другом.
Исследователи делят творчество Диккенса на несколько периодов, прослеживая эволюцию от романтических штампов к более глубокому постижению жизненных явлений и природы человека. «Оливер Твист» в этом смысле — только начало пути, это второй роман писателя. Диккенсу в 1837 году, когда он начал работу над ним, было всего лишь 25 лет; для прозаика это вообще не возраст. По художественным достоинствам, по глубине разработки образов он уступает более поздним произведениям автора — таким, как «Жизнь Дэвида Копперфильда, рассказанная им самим», «Холодный дом», «Повесть о двух городах», «Большие надежды»… Тем не менее, несмотря на штампы романтической литературы — однолинейность характеров, множество необыкновенных совпадений и т. д., «Оливер Твист» и по сей день остается живым явлением. Достаточно посмотреть отзывы в Интернете: на один недовольный отзыв — десятка полтора положительных, читатели отмечают увлекательность сюжета, свое сопереживание героям. Не каждое произведение из классики прошлого может похвалиться столь долгой жизнью и счастливой судьбой.
В этом раннем произведении уже разрабатываются диккенсовские темы более позднего времени: неизменная борьба добра и зла, острые социальные конфликты и возможные пути их преодоления. Вопреки штампам литературы «критического реализма» (кавычки поставлены потому, что все эти «измы» достаточно условны) герои Диккенса в «Оливере» не фатально сформированы средой — они живут вопреки среде, вопреки ее давлению. Выше говорилось о том, что критики сомневались: такое невозможно, среда обязательно сломает ребенка. Почему же невозможно? Вот пример из реальной жизни: знаменитый английский географ и путешественник Генри Мортон Стенли (1841–1904) с пяти лет жил в работном доме. Не выдержав бесконечных издевательств, он в 12 лет сбежал и нашел своих родственников. Добрые родственники тут же отвели его обратно. Что ожидало ребенка за побег, представить нетрудно, читайте «Оливера Твиста». (А это, кстати, уже более поздняя эпоха, но мало что изменилось в английских работных домах… И эти люди учат нас правам человека?) В 15 лет Генри снова бежал, на этот раз удачно, уехал в Америку и стал тем, кем стал, а не озлобленным негодяем или забитым неудачником. Но это — отступление, у нас речь о Диккенсе.
Будущий классик тоже рос не в шелках и бархате. Он в 12 лет вынужден был за гроши работать по 10 часов в сутки на фабрике, а его семья в это время находилась в долговой тюрьме. Но и он не озлобился, не опустился, а стал великим писателем. Что же давало силы и его лучшим героям, и ему самому?
Диккенс — христианский писатель. Не случайно его так любил великий русский христианский писатель Достоевский, в начале творческого пути испытавший его влияние. В одном из писем Диккенс, отвечая критику, прямо декларировал свое понимание путей преодоления зла, царящего в мире: «Все мои самые сильные примеры взяты из Нового Завета. Все пороки общества показаны как отклонения от его духа. Все мои положительные герои — люди смиренные, щедрые и верные, готовые прощать снова и снова. Я однозначно показываю их как учеников Основателя нашей религии».
В советское время Диккенса критиковали за то, что, разоблачая язвы капиталистического общества, он не дорос до идеи классовой борьбы, мешала ему, видите ли, ограниченность мировоззрения, а ограниченность проистекала из религиозности. Что ж, действительно, «не дорос» — с начала своего творческого пути и до конца писатель видел противостояние злу не в классовой ненависти, а в следовании заповедям Господним. Сейчас мода у критиков поменялась, и пишут так: автор-то он, конечно, христианский, только что-то малоцерковен, даже свою англиканскую Церковь в произведениях редко поминает; да что с него взять — протестант, нет у него соборного мышления! Увы, с англиканской Церковью отношения у Диккенса сложились не вполне гладко, хотя внешне бесконфликтно. Дело в том, что няня имела обыкновение таскать его в раннем детстве на длинные проповеди, в которых он по возрасту ничего не понимал, а потом еще заставляла эти проповеди пересказывать. В результате высокопарных проповедников маленький Чарли невзлюбил — не отсюда ли яркие образы религиозных ханжей в его произведениях: Пексниф из «Мартина Чезлвита», Чедбенд из «Холодного дома»? Но горячую любовь к Господу Иисусу Христу и к Евангелию он пронес через всю жизнь. Об этом он свидетельствовал в другом письме, отвечая очередному критику-Пекснифу, видимо, тоже озабоченному его «неправильным» мировоззрением (письмо написано 8 июня 1870 года; вечером того же дня Диккенс потерял сознание и скончался на следующий день, возможно, это последние написанные им строки): «В своих трудах я всегда стремился выразить свое благоговение перед жизнью и учением нашего Спасителя, ибо я это благоговение испытываю… Однако я никогда не кричал об этом на всех перекрестках».
И вправду не кричал. Но о Диккенсе — христианском писателе — говорят его книги. Потому, наверное, так счастливо сложилась их судьба в истории мировой литературы — их читают и любят люди разных стран и народов уже два столетия.
Газета «Православная вера» № 20 (615)
[ Оксана Гаркавенко ]